довольно гудел Мишаня, когда мы с ним выходили с посадочных колец в Годрархкарте.

— Ага, — согласился я, ища взглядом транспорт.

Не знаю как на остальных имперских планетах, а на Гарьерге было довольно-таки оригинальное совмещение общественного транспорта и частного. По планете курсировали такие фургоны (если что, я не виноват, так принято у нас переводить название местного транспорта) с автопилотом. Достаточно было ввести нужный адрес, и фургон доставлял тебя на место. Его можно было придержать, если ты заезжал совсем далеко, ну или отпустить, а потом просто вызвать из ближайшего парка. Главное — оплачивай своевременно и проблем не будет. Очертаниями он был похож на земной транспорт, значит, в Империи только ирсеилоурцы отличились странными моделями своих автомобилей.

Денег на отдых и спецоперацию мне отсыпали щедро. По моим прикидкам суммы с лихвой хватило бы на месяц разгульного отдыха. Это были всё те же имперские арнаты, пластиковые, с напылением из драгметаллов, в зависимости номинала. Гарьерг не спешил с переходом на собственную валюту, полагая, что вся независимость это просто затянувшаяся шутка, которую вот-вот прекратят. А возможно, здесь просто брали любые деньги.

Быстро найдя двухместный с багажником фургон, мы поспешили к нему, чтобы никто нас не опередил. Погрузившись в него, мы поехали к гостинице.

— Я смотрю, туристов разлеталось по Галактике, — опять прогудел Мишаня.

Покачав головой, я достал глушитель, небольшое устройство, просто искажающее нашу речь, если кто-то бы вздумал записывать наш разговор. Очень сомнительно, но, вероятно.

— Здесь нет туристов из СССР, — коротко сообщил я.

— Как? — поразился Мишаня. — А вот с кем мы летели, они тогда кто?

— Сотрудники разведки, да весь рейс. Возможно, было ещё несколько человек типа тебя.

— О как…

— Я тебе это говорю, чтобы ты не носился по планете, задавая вопросов про туристов. Понял?

Мишаня кивнул и серьёзно посмотрел на меня.

— Теперь забудь. Ни одному идиоту не взбредёт в голову отправлять сюда обычных наших сограждан, на планету, которой правят люди, с которыми мы недавно воевали, куда есть свободный доступ нашему недавнему противнику и потенциальным врагам. А руководство нашей страны ещё ни разу не давало повода, считать их дураками. Сюда летают дипломаты и сотрудники разведки, а чаще всего совмещающие эти должности. Присматриваются, заводят нужные связи, но скоро прекратят, ибо штаты у разведки нерезиновые, как и фонды. Оставят пару агентов, так, для контроля ситуации и на этом остановятся.

До гостиницы мы проделали путь в полном молчании, что для Мишани редкость, он обычно любит потрепаться, но видно полученная информация, произвела на него сильное впечатление.

Я решил не откладывать дело в долгий ящик и сразу найти пилота, чтобы посмотреть, стоит ли его привлекать к операции или приказать отдыхать, пока мы с Мишаней работаем. Поэтому едва мы уложили вещи, как я пошёл искать четыреста двенадцатый номер.

Постучался, надеясь, что пилот ждёт нас, а не свалил наслаждаться прелестями курортной жизни. В номере послышалось шуршание, кто-то затопал, а потом дверь отворилась.

Пароль был действительно не нужен. На меня снизу вверх смотрела карими глазами Марина Стерлядкина. Каких-то следов жуткой болезни, из-за которой она на полгода выпала из жизни и вообще ни с кем не общалась, я не обнаружил. Это радовало.

— Валера, — выдохнула она. — Блин, как здорово, что прислали тебя.

— Какая разница? — пожал плечами я, входя в номер. — Работать надо со всеми.

— Да, — кивнула она, своей каштановой головой. — Но с тобой привычнее. Тем более первое задание после простоя.

— Простоя, — повторил я, проходя в комнату и садясь в роскошное кресло. — Вот о нём-то я и хотел поговорить. Скажи мне, родная, а что у тебя за такая странная болезнь была, которую не нашёл ни в одном каталоге Минздрава, а Довнарович, всячески избегала говорить точный диагноз, только ругалась как сапожник.

— Это важно? — спросила Марина с вызовом.

— Да, — кивнул ей я и достав сигарету, стал её разминать. — От этого зависит, будешь ли ты работать на этом задании в полную силу, да и вообще в моей команде.

Щёлкнул зажигалкой, прикурил. Сделал затяжку, другую. Марина молчала, только её смуглое лицо слегка посерело. Ничего не говоря, я молча продолжал курить.

Я был очень рад видеть Маринку, но в нашей работе, вопрос доверия был очень важным. Сказать больше: краеугольным камнем. Марина же исчезла больше полугода назад, с какими-то невнятными объяснениями и молчала всё это время. И после того, что рассказал Темиргалиев, требовалась новая проверка. Если она откажется отвечать, сославшись на высокопоставленного папу, то вылетит из команды раз и навсегда, солжёт, её ждёт то же самое.

Марина, не глядя на меня, села в соседнее кресло и заговорила, по-прежнему уставившись в пол.

— Помнишь, как я с тобой рассталась?

— Да. Красиво и романтично, сидя на пирамидах… Какое отношение это имеет к делу?

— Самое прямое. Я влюбилась тогда, как последняя дура влюбилась в капитана Яковлева, из спецназа.

Я напряг память. Да, помню, был у нас такой. Мы не пересекались, но пару раз я его видел. Красивый, неглупый, да и наград хватало. Как в такого не влюбится молодой девчонке? Впрочем, перебивать я её не стал, внимательно слушая, какое отношение это имеет к её болезни.

— Ну вот я и прыгнула, как дурочка, к нему в постель. Но он возьми и окажись женатым, да ещё с тремя детьми. А я… я… не знала про жену и про детей.

Я обхватил руками голову и хоть Маринка продолжала свой рассказ, мне уже было всё понятно. Наши отцы-командиры, люди на редкость прагматичные. Половые отношения между солдатами разных полов они пресекали и карали, но держали в голове, лучше пичкать девушек противозачаточными, чем сделать вид, что ничего подобного в армии нет и получить эпидемию беременностей. Причём не ставя в известность самих девушек. Лекарство было надёжным, инопланетным, без тяжёлых побочных эффектов.

— Я не знаю, почему не сработали таблетки, — Марина была готова разрыдаться. — Но я забеременела. Пошла сначала к Лизе, потом к полковнику Копылову. Мы поговорили и уже практически договорились сделать аборт, как про беременность узнали мой отец… и сестра. Женя. Она старше меня, сделала всё, как папа велел. Закончила военно-медицинский, получила погоны и уже полгода служила на Кадмии. Наверняка не просто так туда попала.

Я ещё раз напряг память. Не скажу, что любил отдыхать в госпитале, но порой приходилось. Была у нас врач, Евгения. Евгения Анатольевна Кавьяр. Но не Стерлядкина. Да и непохожа была светловолосая и смешливая Женька Кавьяр на Марину. Я кашлянул.

Марина вскинула голову и посмотрела на